12:07 Человек не для себя | |
|
Хозяйка отгремела своими сковородками, и тихонько улеглась скоротать ночь под бок к хозяину. Тишина поглощала землю. Геннадий Петрович сидел на скамье и ласковая печаль окружила его своим покрывалом. Незаметно для себя, Геннадий Петрович начал тихую, тихую мелодию выводить своим баяном, в унисон своим воспоминаниям… А воспоминания плыли, разворачивались в сердце Геннадия Петровича, и был он уже простым Генкой, что босоногим мальчишкой бегал по просторам поселка, не ведая ни горя, ни печали. Время от времени он брал в руки трехрядку, которая пребывала в их доме с незапамятных времен, и Генка и не подозревал даже, сколь интересна и трагична история той самой трехрядки. Генка пытался играть на гармошке, иногда у него получались некоторые мелодии, иногда и вовсе готов был разбить ту трехрядку об пол, что бы не досаждала в его жизни. Но таких моментов бывало совсем немного, и они буквально наперечет. И самым ярким моментом, как помнит Генка, был тот, когда в дом их приехал незнакомый Генке мужчина. Генка заметил, что и мать как - то вся подобралась, как бы заморозилась. Мужчина что - то говорил матери такое, отчего она даже и плакать начала, но лишь твердо произносила раз за разом: нет, нет, нет. Генка не вникал в разговор матери и незнакомца, он был еще маловат для таких разговоров, но чувствовал, что матери трудно справиться с тем, что происходит. Когда мать наконец не выдержала напора беседы и отвернулась, что бы скрыть от Генки свои слезы, незнакомец обратил внимание на Генку, и указывая на гармонь, потребовал: - А ну - ка, малец, наверное ты умеешь играть на трехрядке отца своего, сыграй - ка мне что для души. Генка, уже и так чувствовавший глубокую неприязнь к мужчине, поднял голову, посмотрел на мать, та тихонько кивнула ему головой. Тогда он взял гармонику, растянул меха, и с размаху хотел бросить гармонь под ноги ненавидимого им в тот момент незнакомца! Мать едва успела подхватить гармонь, пока она не упала на пол. Каким чудом мать это успела, она и сама потом не помнила. Однако, держа в руках гармонь, она спокойным и сильным голосом произнесла незнакомому Генке мужчине: - Отныне, вон из моего дома, и чтобы больше я тебя здесь не видела. - Она показала глазами на правый угол дома, потом перевела взгляд на дверь, произнеся при этом: - Вот Бог, а вот порог; более сюда никогда не приходи, и забудь о нашем существовании. Мужчина вышел. Вышел навсегда. Генка никогда более его не видел. Время шло, Генка рос, но иногда ему вспоминался тот день тягостью, в их жизни. И когда ему было лет двенадцать, однажды мать сама, какая - то тихая, и присмиревшая, подозвала Генку к себе и тихо сказала: - Садись, Гена, поговорить надо. Пришла пора знать тебе всю правду. Слушай. До войны это было. Мы все тогда были еще молоды и счастливы. Твой папа, дядя Игорь, и я. Мы трое дружили со школьных времен, так как жили неподалеку, и в школу ходили одною дорогой. В одном классе мы учились с самого первого. Папа твой, Петр Денисович, окончил семь классов, и пошел в ФЗУ. (Фабрично-заводское училище. Для несведущих: в училищах подобного рода готовили рабочих станочников, электриков, слесарей, контролеров. Давали начальное профессиональное обучение и заканчивалось среднее образование). Отец папы твоего, погиб в Испании, в тридцать седьмом, и мама его с трудом обеспечивала семью. Потому Петя пошел работать рано. Все пословицы со словом Человек Человек Игорь же, был из обеспеченной семьи, в его семье был и папа и мама, и два старших брата, и дед и бабушка. Все они работали в колхозе и вполне могли обеспечить семью. Когда же началась война с фашистской Германией, все наши парни ушли на войну. Много было слез матерей и жен. Плакали и сестры и младшие братья. Плакало село и плакал город: все мужчины ушли и работа вся легла на женские и детские руки. Работали, себя не помнили. знали, в такое время, человек не живет для себя. Все для фронта, все для Победы. И это не было пустым звуком в нашей жизни. Работали для фронта, для наших братьев и отцов. Матери сквозь слезы, работали за ушедших отцов, и кормили оставшихся детей, которых воспитывать - то особо и некогда было. Стояли мальчики и девочки за станками, на подставках. Делались эти маленькие площадки под ноги детей потому, что ростом ребятишки не дотягивали, чтобы работать за станком. А в полях девки да бабы... на коровах пахали... Но шло время и война двигалась к концу. В сорок четвертом пришла похоронка на Петю. И только тогда я поняла, насколько он был мне дорог. Свет померк в глазах моих, я думала, сойду с ума от горя и безысходности. Плакала я денно и нощно, сокрушалась о величайшей потере в жизни моей. А ведь до войны меж нами и не было ничего. Только я знала, просто я знала, что Петр любит меня. Но он никогда и виду не подавал, потому, знал: надо мамке помочь. И я знала, вот, подрастет его младшая сестренка, выйдет замуж, тогда и мы с Петей определимся. Сестренка же младше всего на два года. Не знаю, кто более плакал, я или сестра его, хотя и говорить такое нельзя, но горе мое мне застило все на свете тогда. Месяца через три приехал из госпиталя и Игорь. Ходил он с костылем. Его жалели. Его уважали. Поставили работать учетчиком в колхозе. Другую работу он не мог исполнять. Он работал, и, замечали люди, прикладывался к выпивке. Чем дальше, тем чаще. И пьяный все ходил у двора моего. Соседи уж говорили: -Тосенька, чего уже ждать - то, войне конец, годы идут, выходи за Игоря, человек при деле. Чистый, не в навозе и не в солярке. Деньги постоянные. Да не могла я. Не могла и все тут. Вроде и знала человека с детства, выросли на одной лужайке, сидели на соседних партах, а, не могла я к нему приблизиться. Причину назвать не могла даже себе самой, искала причину, и не находила. И приблизиться не могла. И вот. Проходит год. И что же? Идет по дороге солдат. Прихрамывает, но идет сам. Шинелька выгоревшая висит на плечах, вещмешок несет в руке. Фуражка офицерская блестит звездочкой, отбрасывает лучики солнца. Кто же это? Кто же…. Петенька мой… Петенька мой! Петенька! Петенька! выбежала я на дорогу, бегу, бегу, а он остановился, развел руки в стороны, и шепчет губами: -Тосенька… дождалась хорошая моя, дождалась… - обнял любимую, и не выпускал из рук уже никогда. Рассказал: воевали мы с Игорем в одном полку. Воевали не плохо. Отважно, можно сказать, воевали. Шли рука к руке, и тогда, когда отбивались в отступлениях, и в наступлениях вместе были. Что же с ним стало, сам не пойму. Тот бой тяжелым был. С большими потерями. Двинулись мы было, в наступление, прошли вперед, и тут ка-ак ахнет неподалеку снаряд! Оглушило меня. Ничего не слышу, но чую, ногу мне отстрелило не шуточно. От ноги все тело занемело. Игорь кричит, его тоже ранило, но вскользь, по касательной, главное в таких делах, кость цела. Игорь кричит: " Петька, ты как? " Все пословицы со словом Человек Человек Я вижу лишь что он рот открывает, кричу ему: "Я ничего не слышу! У меня нога есть? Ногу не чувствую. Есть ли у меня нога?" Он подполз, ощупал. Слышу, сам его руки слышу на ноге, понял: нога есть. Говорю: "Помоги мне. Я сам не могу ползти". Он осмотрелся, помолчал. И потом говорит: "Если я тебя потащу, мы оба попадем под обстрел. Погибнем оба. Ты лежи здесь, я помощь пришлю". И пропал Игорь. Навсегда. А я лежал. Время плыло, уносило меня в пространство... потом открывалась явь: я видел обгоревшую землю вокруг себя и опять терялся... Через два дня наши пошли в контратаку, отбили, оставленную почти, землю, на которой лежал и я, меня подобрали, отправили в госпиталь. Спросил я про Игоря, сказали мне, что он рассказал, как видел меня убитым. Отправили домой похоронку. Почта быстро ушла, не вернешь. А потом погиб и командир, который подписал на меня похоронку. Так, получается, и не было вам ничего обо мне. А я, вот. Живой. Отлежался в госпитолях: далеко в сибирь меня увозили на лечение. Думал, останусь без ноги. Но, вот... две. Обе. Хожу. ...Игоря посадили за предательство. А через год родился ты, Гена. Твой отец очень тебя любил. Умер твой папа, когда было тебе лишь полтора годика. От ран умер. А мужчина, что пришел тогда в дом наш, это и есть Игорь. Отсидел он тогда, или по амнистии вышел, но вот, пришел ко мне, говорил, любит. Да уж не то, что верить ему, видеть его не могла… Петр же, папа твой, всегда мечтал научить тебя играть на гармошке, на которой играл еще отец его, дед твой, Денис Матвеич. Дед твой прошел с этой гармонью всю гражданскую. От Омска до Иркутска гнал Колчака дед твой. Застудился вот в сибирских морозах, все ревматизмом мучался.. Умер безвременно. Мог бы пожить еще. Сам же Петр не играл на гармони. Не получалось у него. Но помнил наказ отца своего: "Коли сам не смышляешь в гармошке, береги, как память о мне. Родится сын, научи обязательно. Человек не для себя родится. Для Бога. а Бог, он в музыке звучит. Пусть звучит музыка на земле русской. Пусть не смолкает. От музыки хорошей, в душе русской - ангелы поют, сердце отзывается на пение ангелов любовью. Тем и жива земля русская, любовью сердец русских!" Генка после рассказа матери стал уважительно относиться к гармошке. Он берег ее от лишней влаги, укутывал, когда в доме было прохладно. Все пословицы со словом Человек Человек Учился играть сам, и искал себе хорошего учителя. И учитель нашелся. В соседней деревне жил гармонист. Очень ловко и переливчато играл он на своей трехрядке, но был уж стар. Искал все, кому передать мастерство свое. Нашли они друг друга, люди добрые свели. Научился Генка играть на гармошке, участвовал в самодеятельности, играл на всех праздниках, приглашали и на концерты и конкурсы. Свадьбы в поселке не обходились без его участия. Казалось бы, водочка, вот она, дармовая, льется. Пей, не хочу. Но Геннадий Петрович хорошо помнил историю своей гармони, и, чтил ее, гармонь свою. И помнил слова еда, сказанные отцу: "Человек не для себя родится. Для Бога." Когда гармонь стала изнашиваться, правление колхоза купили Геннадию Петровичу баян. Начал Геннадий Петрович детишек потихоньку учить. Мальчишки пробовали, и кто-то оставался, кто-то уходил… Долгая жизнь с гармонью в руках, прошла для Геннадия Петровича в его воспоминаниях в эту тихую ночь как повесть, прочитанная чтецом в уши Геннадия. Пальцы его сами собою перебирали кнопочки, и мелодия не нарушала тишины ночной, а только лишь дополняла ее, организовывала пространство ночи во времени, ограничивала в пространстве. Люди спали, усыпленные мелодией и видели сны с ангелами, ангелы пели в унисон звукам баяна и навевали людям любовь в сердца их. Люди во сне улыбались, наслаждались счастием бытия, наполнялись силою любви небесной. ...Утро уже дрожало первыми лучиками солнца на востоке, когда Геннадий Петрович опустил руки на колени. Он отклонился на ствол дерева за спиною, и прикрыл глаза. Мама тихонько обняла его за плечи и неслышно повела за собою в светлое небо. Призрачно белые ангелы окружили их плотным кольцом, и поднимались вместе с ним и с мамой, и дорога пред ними открывалась чистая и бесконечно высокая…. ...Первой встала хозяйка дома. Она улыбнулась неведомому счастью, и тихо вышла на улицу. На скамье, отклонившись спиной на ствол дерева, спал Геннадий Петрович. Руки его смирно лежали на коленях, рядом с баяном. Застегнутый баян безмолвствовал. Безмолвствовал и Геннадий Петрович. Глаза его были прикрыты, на лице его был покой… Покой человека, хорошо прожившего жизнь. Покой неба... Человек не для себя родится. В.И.Даль. Человек. | |
|
| |
| Всего комментариев: 0 | |